Неточные совпадения
Раз она где-то за границей встретила молодого
красивого шведа с рыцарским выражением лица, с честными голубыми глазами под открытым
лбом; он произвел на нее сильное впечатление, но это не помешало ей вернуться в Россию.
Павел Петрович помочил себе
лоб одеколоном и закрыл глаза. Освещенная ярким дневным светом, его
красивая, исхудалая голова лежала на белой подушке, как голова мертвеца… Да он и был мертвец.
Макаров стоял, сдвинув ноги, и это очень подчеркивало клинообразность его фигуры. Он встряхивал головою, двуцветные волосы падали на
лоб и щеки ему, резким жестом руки он отбрасывал их, лицо его стало еще
красивее и как-то острей.
Лицо у него смуглое, четкой, мелкой лепки, а
лоб слишком высок, тяжел и давит это почти
красивое, но очень носатое лицо. Большие, янтарного цвета глаза лихорадочно горят, в глубоких глазницах густые тени. Нервными пальцами скатывая аптечный рецепт в трубочку, он говорит мягким голосом и немножко картавя...
Несколько раз в продолжение дня, как только она оставалась одна, Маслова выдвигала карточку из конверта и любовалась ею; но только вечером после дежурства, оставшись одна в комнате, где они спали вдвоем с сиделкой, Маслова совсем вынула из конверта фотографию и долго неподвижно, лаская глазами всякую подробность и лиц, и одежд, и ступенек балкона, и кустов, на фоне которых вышли изображенные лица его и ее и тетушек, смотрела на выцветшую пожелтевшую карточку и не могла налюбоваться в особенности собою, своим молодым,
красивым лицом с вьющимися вокруг
лба волосами.
С нею вместе шли также пешком двое политических: Марья Павловна Щетинина, та самая
красивая девушка с бараньими глазами, которая поразила Нехлюдова при свидании с Богодуховской, и ссылавшийся в Якутскую область некто Симонсон, тот самый черный лохматый человек с глубоко ушедшими под
лоб глазами, которого Нехлюдов тоже заметил на этом свидании.
Красивый был юноша, знаете, того хорошего польского типа: широкий, прямой
лоб с шапкой белокурых вьющихся тонких волос, прекрасные голубые глаза.
Маленькая, острая, торчавшая кверху бородка, крепкий
красивый нос, белый высокий
лоб, редкие вьющиеся волосы. Он узнавал знакомые черты и не верил своим глазам. Вчера он видел это лицо возбужденно-озлобленным, страдающим. Теперь оно было спокойно, неподвижно и страшно прекрасно.
Привалов вздохнул свободнее, когда вышел наконец из буфета. В соседней комнате через отворенную дверь видны были зеленые столы с игроками. Привалов заметил Ивана Яковлича, который сдавал карты. Напротив него сидел знаменитый Ломтев, крепкий и
красивый старик с длинной седой бородой, и какой-то господин с зеленым лицом и взъерошенными волосами. По бледному лицу Ивана Яковлича и по крупным каплям пота, которые выступали на его выпуклом облизанном
лбу, можно было заключить, что шла очень серьезная игра.
В ней все было красиво: и небольшой белый
лоб с шелковыми прядями мягких русых волос, и белый детски пухлый подбородок, неглубокой складкой, как у полных детей, упиравшийся в белую, точно выточенную шею с коротенькими золотистыми волосами на крепком круглом затылке, и даже та странная лень, которая лежала, кажется, в каждой складке платья, связывала все движения и едва теплилась в медленном взгляде
красивых светло-карих глаз.
Его впалые щеки, большие, беспокойные серые глаза, прямой нос с тонкими, подвижными ноздрями, белый покатый
лоб с закинутыми назад светло-русыми кудрями, крупные, но
красивые, выразительные губы — все его лицо изобличало человека впечатлительного и страстного.
Он был очень хорош собой; высокая фигура его, благородная осанка,
красивые мужественные черты, совершенно обнаженный череп, и все это вместе, стройно соединенное, сообщали его наружности неотразимую привлекательность. Его бюст — pendant [под стать (фр.).] бюсту А. П. Ермолова, которому его насупленный, четверо-угольный
лоб, шалаш седых волос и взгляд, пронизывающий даль, придавали ту красоту вождя, состарившегося в битвах, в которую влюбилась Мария Кочубей в Мазепе.
Черные волосы
красивою волной склонялись над выпуклым
лбом, по которому прошли ранние морщинки.
— Теодор! — продолжала она, изредка вскидывая глазами и осторожно ломая свои удивительно
красивые пальцы с розовыми лощеными ногтями, — Теодор, я перед вами виновата, глубоко виновата, — скажу более, я преступница; но вы выслушайте меня; раскаяние меня мучит, я стала самой себе в тягость, я не могла более переносить мое положение; сколько раз я думала обратиться к вам, но я боялась вашего гнева; я решилась разорвать всякую связь с прошедшим… puis, j’ai été si malade, я была так больна, — прибавила она и провела рукой по
лбу и по щеке, — я воспользовалась распространившимся слухом о моей смерти, я покинула все; не останавливаясь, день и ночь спешила я сюда; я долго колебалась предстать пред вас, моего судью — paraî tre devant vous, mon juge; но я решилась наконец, вспомнив вашу всегдашнюю доброту, ехать к вам; я узнала ваш адрес в Москве.
Марья Дмитриевна совсем потерялась, увидев такую
красивую, прелестно одетую женщину почти у ног своих; она не знала, как ей быть: и руку-то свою она у ней отнять хотела, и усадить-то ее она желала, и сказать ей что-нибудь ласковое; она кончила тем, что приподнялась и поцеловала Варвару Павловну в гладкий и пахучий
лоб.
Катре было лет семнадцать.
Красивое смуглое лицо так и смеялось из-под кумачного платка, кокетливо надвинутого на
лоб. Она посторонилась, чтобы дать Егору дорогу, и с недоумением посмотрела ему вслед своими бархатными глазами, — «кержак, а пан велел прямо в кабинет провести».
Высокого роста, почти атлетического сложения, с широким, как у Бетховена,
лбом, опутанным небрежно-художественно черными с проседью волосами, с большим мясистым ртом страстного оратора, с ясными, выразительными, умными, насмешливыми глазами, он имел такую наружность, которая среди тысяч бросается в глаза — наружность покорителя душ и победителя сердец, глубоко-честолюбивого, еще не пресыщенного жизнью, еще пламенного в любви и никогда не отступающего перед
красивым безрассудством…
Вера и в самом деле похожа на жокея, с своим узким лицом, на котором очень блестящие голубые глаза, под спущенной на
лоб лихой гривкой, слишком близко посажены к горбатому, нервному, очень
красивому носу.
Нехлюдов был нехорош собой: маленькие серые глаза, невысокий крутой
лоб, непропорциональная длина рук и ног не могли быть названы
красивыми чертами. Хорошего было в нем только — необыкновенно высокий рост, нежный цвет лица и прекрасные зубы. Но лицо это получало такой оригинальный и энергический характер от узких, блестящих глаз и переменчивого, то строгого, то детски-неопределенного выражения улыбки, что нельзя было не заметить его.
Брови ее были резкие, тонкие и
красивые; особенно был хорош ее широкий
лоб, немного низкий, и губы, прекрасно обрисованные, с какой-то гордой, смелой складкой, но бледные, чуть-чуть только окрашенные.
— Значит, идет! — проговорил он и тотчас же, достав пачку почтовой бумаги, выбрал из нее самый чистый, лучший лист и принялся, надев очки, писать на нем своим старинным, круглым и очень
красивым почерком, по временам останавливаясь, потирая
лоб и постоянно потея. Изготовленное им письмо было такого содержания...
Аннушка была представлена
красивою жирною девкой с низким
лбом, заплывшими глазами и бойко вздернутым носом.
Утренний ветер шуршал обнаженными и обмерзшими ветвями. Я невольно вспомнил ее такой, какой она была летом, с пятнами света и тени, с фигурами Урманова и «американки» в перспективе… Мне казалось, что это так давно… Надо будет разыскать Урманова… Положительно это его я видел в парке. Неужели он живет все на лесной дачке?.. Мне вспомнилось освещенное окно, свет лампы, склоненная над столом голова Урманова и
красивая, буйная прядь черных волос, свесившаяся над его
лбом…
Во всех трех окнах ярко блеснула молния, и вслед за этим раздался оглушительный, раскатистый удар грома, сначала глухой, а потом грохочущий и с треском, и такой сильный, что зазвенели в окнах стекла. Лаевский встал, подошел к окну и припал
лбом к стеклу. На дворе была сильная,
красивая гроза. На горизонте молнии белыми лентами непрерывно бросались из туч в море и освещали на далекое пространство высокие черные волны. И справа, и слева, и, вероятно, также над домом сверкали молнии.
На кожаной подушке тележки, ближе ко мне, сидел мужчина лет тридцати, замечательно
красивой и благообразной наружности, в опрятном черном армяке и низко на
лоб надетом черном картузе; он степенно правил откормленным, как печь широким конем; а рядом с мужчиной, по ту сторону тележки, сидела женщина высокого роста, прямая как стрела.
Так понятно мне было его лицо: этот видневшийся из-под соломенной шляпы крутой низкий
лоб, похожий на
лоб моего мужа, этот
красивый прямой нос с раздутыми ноздрями, эти длинные остро-припомаженные усы и бородка, эти гладко выбритые щеки и загорелая шея.
Его тело было белее, чем у Ребера, а сложение почти безукоризненное: шея выступала из низкого выреза трико ровным, круглым, мощным стволом, и на ней держалась свободно и легко
красивая, рыжеватая, коротко остриженная голова с низким
лбом и равнодушными чертами лица.
Но у Коновалова не было шрама от правого виска к переносью, рассекавшего высокий
лоб этого парня; волосы Коновалова были светлее и не вились такими мелкими кудрями, как у этого; у Коновалова была
красивая широкая борода, этот же брился и носил густые усы концами книзу, как хохол.
Вот юноша выпрямился,
красивым жестом откинул со
лба назад длинные пряди вьющихся чёрных волос и обернулся лицом к аллее.
Но, взглянув, он увидал большие, тёмные глаза, они простодушно и ласково улыбались, освещая
красивое лицо. Ипполит Сергеевич вспомнил, что такое же лицо, гордое здоровой красотой, он видел на одной старой итальянской картине. Такой же маленький рот с пышными губками, такой же
лоб, выпуклый и высокий, и огромные глаза под ним.
Это был
красивый брюнет с выразительными, хотя несколько тяжелыми чертами лица, с блестящими глазами навыкате, с большим белым
лбом и пухлыми, красными губками под тонкими усами.
И теперь на
красивом лице дяди было выражение снисходительного предостережения. Лицо г-на Менделя было более озабоченно и задумчиво. На его
лбу меж бровей лежала глубокая поперечная складка.
Ладно… поехали… подвез он меня к большущему дому… извозчика разделали… «Иди, говорит, за мной», и ввел на самый верхний этаж, отворил двери, вошли: вижу, комната хорошая, хоть бы у господ такая. Вдруг из-за перегородки выскакивает мамзелька в платье, ловкая такая, собой
красивая, и прямо чмок дядю в
лоб. «Ах ты, суконное рыло! — подумал я. — Какое ему счастье выходит!» Поцеловавшись с моим благоприятелем, и мне ножкой шаркнула…
Если бы все мои мысли, все внимание не были сосредоточены на этой черной неподвижной точке, я заметила бы трех всадников в богатых кабардинских одеждах, на
красивых конях, медленно въезжавших во двор наиба. Первым ехал седой, как лунь, старик в белой чалме, в праздничной одежде. Дедушка-наиб почтительно вышел навстречу и, приблизившись к старшему всаднику, произнес, прикладывая руку, по горскому обычаю, ко
лбу, губам и сердцу...
Лицо Ильки было не бледней ее розовых губок. На ее большом
лбу и горбинке носа светились капельки пота. Бедная девочка страшно утомилась и едва держалась на ногах. Ремень от арфы давил ей плечо, а острый край неделикатно ерзал по боку. Тень заставила ее несколько раз улыбнуться и глубже вздохнуть. Она сняла башмаки и пошла босиком. Маленькие
красивые босые ноги с удовольствием зашлепали по холодному песку.
Подозеров как бы постоянно или что-то вспоминает, или ожидает себе чего-то неприятного и с болезненным нетерпением сдвигает
красивые брови, морщит
лоб и шевелит рукою свои недлинные, но густые темно-русые волосы с раннею сединой в висках.
Варвара Васильевна пугливо взглянула на него и опустила глаза, жалея, что проговорилась. А он смотрел на ее
красивый, благородный
лоб, на мягкие и густые русые волосы, — и рыданья забились в груди.
Прикусив улыбку на
красивых губах, Сергей молча смотрел на благодушно-снисходительное лицо Юрасова с отлогим
лбом и глазами без блеска.
Это была именно та красота, созерцание которой, бог весть откуда, вселяет в вас уверенность, что вы видите черты правильные, что волосы, глаза, нос, рот, шея, грудь и все движения молодого тела слились вместе в один цельный, гармонический аккорд, n котором природа не ошиблась ни на одну малейшую черту; вам кажется почему-то, что у идеально
красивой женщины должен быть именно такой нос, как у Маши, прямой и с небольшой горбинкой, такие большие темные глаза, такие же длинные ресницы, такой же томный взгляд, что ее черные кудрявые волосы и брови так же идут к нежному белому цвету
лба и щек, как зеленый камыш к тихой речке; белая шея Маши и ее молодая грудь слабо развиты, но чтобы суметь изваять их, вам кажется, нужно обладать громадным творческим талантом.
Красивым его лицо нельзя было назвать, но я редко видал более характерную голову с такой своеобразной, живой физиономией, с острыми и блестящими глазами, с очертаниями насмешливого рта, с этим
лбом и седеющей шевелюрой. Скульптор Забелло сумел схватить посадку головы и всю фигуру со сложенными на груди руками в статуе, находящейся на кладбище в Ницце, только, как это вышло и на памятнике Пушкина в Москве, Герцен кажется выше ростом. Он был немного ниже среднего роста, не тучной, но плотной фигуры.
Но, отворив дверь, она увидела не мужа. Перед ней стоял высокий,
красивый мужчина в дорогой медвежьей шубе и золотых очках.
Лоб его был нахмурен и сонные глаза глядели на мир божий равнодушно-лениво.
Всего
красивее в ее голове:
лоб, форма черепа, пробор волос и то, как она носит косу.
Альберт был такой же, как и вчера: та же
красивая улыбка глаз и губ, тот же светлый, вдохновенный
лоб и слабые члены.
Девушке на самом деле было, видимо, не по себе, если не физически, то нравственно. Ее, казалось, угнетало какое-то горе. Это угадывалось по осунувшемуся лицу, в грустном взгляде глаз и глубокой складке, вдруг появившейся на ее точно выточенном из слоновой кости
лбу. Видимо, в ее
красивой головке работала какая-то неотвязная мысль.
Она наивно не спускала глаз с его стройной фигуры, с его выразительного матово-бледного лица, оттененного небольшими, но
красивыми и выхоленными черными усиками и слегка вьющимися блестящими волосами на голове, с его, как бы выточенного из слоновой кости,
лба и сверкающих из-под как будто вырисованных густых бровей больших, умных карих глаз.
Чисто выбритое лицо с правильными чертами могло бы назваться
красивым, если бы не носило выражения какой-то слащавой приниженности, что не могло уничтожить даже деланное напускное ухарство вошедшего, обстриженные кудри светло-каштановых волос выбивались из-под шапки и падали на белый небольшой
лоб.
Растрепанный вид этих прелестниц, пьяный юноша, у которого
красивая девушка вытаскивает из кармана часы, вся эта обстановка с веселящимися стаканами, женщинами, ругающими и грозящими друг другу ножами, в углу полулежащая женщина в обтрепанных юбках и с полурасстегнутым корсетом. Сверх шелковых чулок она надевает высокие сапоги, ее лицо было украшено двумя мушками, на
лбу и верхней губе.
На
красивом лице Николая Герасимовича, с великолепными светло-каштановыми усами, появилось выражение какого-то сладостного блаженства, на
красивом, точно выточенном, высоком
лбу выступили от волнения капли пота.
В один из этих дней Глебу Алексеевичу стало особенно худо. Он лежал у себя в спальне, не вставая с утра и был в полузабытьи. Его
красивое, исхудалое лицо было положительно цвета наволочки подушки, служившей ему изголовьем, и лишь на скулах выступали красные зловещие пятна: глаза, которые он изредка открывал, сверкали лихорадочным огнем, на высоком, точно выточенном из слоновой кости
лбу, блестели крупные капли пота.
Чуть заметно он подвинулся к своей собеседнице и заглянул ей в лицо. Вокруг
лба Анны Каранатовны вились белокурые волосики. На них падал розоватый свет лампы. Мартыныч несколько сбоку оглядел все это, а потом пухлые,
красивые руки, ходившие в разных направлениях по машинке.